Однажды Линн и Тим Мартины, обычные американские пенсионеры, продали свой дом в Калифорнии и пустились в многолетнее путешествие по разным странам мира: Мексике, Аргентине, Марокко, Ирландии, Франции и другим. В 2012 году The Wall Street Journal опубликовал статью об отважных супругах, ставшую самым комментируемым материалом месяца. Книга «Везде как дома», вышедшая на русском языке в издательстве «Манн, Иванов и Фербер» подводит итог их красочному приключению. Buro 24/7 публикует отрывок о первой остановке маршрута Мартинов - мексиканском городке Сан-Мигель
Н евыспавшиеся и измученные долгой дорогой, мы добрались до границы — до моста Колумбия. Когда пограничник махнул рукой и разрешил ехать, у нас словно камень с души упал. Наконец-то мы начали десятичасовой переезд, к которому готовились (и которого одновременно боялись) многие месяцы.
На протяжении первых нескольких километров мы нервничали все больше: за окнами не было ничего, кроме кактусов и колючей проволоки. Вот теперь мы по-настоящему остались одни. А что, если с нами что-нибудь случится? Но наконец-то стали попадаться другие машины, и нам стало как-то спокойнее. Хотелось верить, что местные бандиты не рискнут напасть, если на дороге есть свидетели. Мы проехали еще километров пятнадцать и выехали на широкое платное шоссе. Все путешествие было затеяно, чтобы, так сказать, расширить наши горизонты, но все же было приятно увидеть что-то знакомое хотя бы в начале пути. Как ни странно, самая сложная часть путешествия по Мексике была связана не с бандитами, а с привычкой местных жителей полностью игнорировать правила дорожного движения. В Мексике водители не обращают никакого внимания на ограничения.
самая сложная часть путешествия по Мексике была связана не с бандитами, а с привычкой местных жителей полностью игнорировать правила дорожного движения
Автомобили носятся по улицам на бешеной скорости. Мы решили, что мексиканцы, как и итальянцы, видимо, каждый день ходят в церковь и ставят свечки, чтобы не погибнуть, обгоняя тяжелые грузовики на крутых поворотах. Мы-то, конечно, аккуратно ехали по самой медленной полосе — по крайней мере, медленнее всех.
Наше шоссе проходило через широкую долину, окруженную скалистыми горами. Нам предстояло миновать Нуэво-Ларедо, Салтилло, Сан-Луис-Потоси — три города, в которые нам все очень советовали не въезжать. На шоссе мы заметили несколько полицейских или военных засад. Полиция проверяла автомобили. Нам стало спокойнее. И только потом мы узнали, что банды, промышлявшие похищением людей, как раз и устраивают здесь такие засады, маскируясь под полицейских. Да, иногда лучше действительно не знать правды!
Мы прибавили скорость; после Нуэво-Ларедо пейзаж стал немного более разнообразным: начались заросли юкки и гигантских кактусов. Мы проезжали фермы, ранчо, небольшие городки, печальные недостроенные бетонные конструкции —кошмарный сон архитектора. Но небо было ярким и бескрайним — за это мы и любим Мексику. Так чего же мы испугались? Мы слушали музыку, смеялись, болтали, что-то ели, рассказывали друг другу истории — и случайно повернули на Салтилло, хотя все нам говорили именно туда не заезжать ни в коем случае. Мы оказались на пустыре, где в одинокой будке сидела симпатичная девушка и собирала плату за проезд. Она спустилась к нам и на очень простом испанском, помогая себе жестами, объяснила, как вернуться на платное шоссе. А потом, конечно же, попросила нас заплатить, ведь мы съехали с платного шоссе и вновь на него въезжаем.
— Всего доброго! — крикнула она нам вдогонку.
Мы продолжали путь. Вместо кактусовых зарослей потянулись зеленые поля. Стали попадаться деревни, в каждой из которых имелись внушительный «лежачий полицейский» и крошечный магазин, где продавалось все подряд. Было приятно видеть придорожные кафе, где местные жители, рассевшись за столами с пестрыми скатертями, ели лепешки тамале, такос, вареную кукурузу.
Наконец мы добрались до съезда на Сан-Мигель, в центре которого стояла трогательная, хотя и очень плохо сделанная статуя всадника-кабальеро. Тим включил на своем айподе мексиканскую музыку, и мы даже начали пританцовывать в ритм. Опустили стекла, вдохнули незабываемый мексиканский аромат жарящихся на сале лепешек тортилья, перца чили, чеснока и лука, жгучего соуса табаско. Добрались!
Наше кругосветное путешествие началось с Сан-Мигель-де-Альенде, одного из наших любимых мест. Мы провели здесь около трех месяцев. Когда-то у нас был здесь собственный дом, и с тех пор осталось немало друзей, да и сам городок, в котором проживает всего-то восемьдесят тысяч человек, был нам хорошо знаком. Снова повторю: хотя мы и хотели выйти за пределы своей зоны комфорта, мы решили, что начать стоит с чего-то хотя бы отчасти знакомого. Своего рода безопасный старт опасного приключения.
Мы подъехали к городу вечером, сумели справиться с круговым движением и выехать на кольцевую дорогу. Перед нами Сан-Мигель — черепичные крыши домиков, прилепившихся к холму. На каждом перекрестке крошечные магазинчики, некоторые даже без вывесок, и в каждом продается все, что окрестным жителям может вдруг понадобиться: питьевая вода, швабры, кое-какие продукты, иглы для шитья, моторное масло, молоко, лаймы и пиво. То и дело попадаются автомобильные мастерские, питомники растений, склады кирпича, перемежающиеся типичными мексиканскими домиками за толстыми глинобитными стенами и новыми, наполовину заселенными, многоквартирными домами.
Всякий раз, когда мы вот так же въезжали в этот городок и поворачивали за угол, у нас захватывало дух. Днем озеро, лежащее у подножия холмов, сияет на солнце, и ему вторит центральный городской собор — он сверкает, словно королевская корона. Его называют по-простому — Ла Паррокийя («Церковь»), и это символ города: центральный фасад был перестроен в XIX веке местным архитектором, который использовал элементы готического стиля, явно знакомого ему только по фотографиям. Вряд ли во всей Мексике найдется еще что-то подобное. Ла Паррокийя переливается оттенками розового, золотого, горчичного, терракоты и бросает отблески на другие церкви, которых в Сан-Мигеле немало. Картину завершают красная черепица, яркая зелень садиков, разбитых на крышах, и бурно цветущая бугенвиллея, свисающая над улицами.
За границей за рулем чаще всего Тим, а я играю роль штурмана: обсуждаю все, что вижу на дисплее навигатора, спокойно и негромко (ну, иногда довольно громко), примерно так: «На следующем повороте рули вправо, и дальше по маленькой дорожке, а потом резко опять направо». Водитель хмыкает, подтверждая, что все понял. Мне помогает Виктория — наш GPS-навигатор, который говорит с прекрасным британским акцентом. Как мы скоро увидим, Виктория станет третьим важным персонажем моей книги.
важно быть за рулем абсолютно трезвым и собранным и стараться не садиться в автомобиль после наступления темноты. Помолиться тоже не мешает
Водители в самом Сан-Мигеле вежливые и ездят довольно неспешно, но на шоссе может произойти что угодно. Велосипедист, собака, целое семейство пешеходов, лошадь или корова появляются словно ниоткуда. Бывало, что громадный грузовик, не обращая внимания на светофор, несся нам наперерез, а в Мехико крутые парни на больших внедорожниках, не глядя, выскакивали из переулков.
Я научилась не ахать и не кричать, потому что этим только мешала Тиму. Вообще моя привычка шумно реагировать на неожиданности — одна из немногих, с которыми он не мог смириться. (Когда мы начали жить вместе, я довольно быстро научилась справляться с такими порывами.) В Мексике — и, как потом оказалось, во многих других странах — важно быть за рулем абсолютно трезвым и собранным и стараться не садиться в автомобиль после наступления темноты. Помолиться тоже не мешает.
Кольцевая дорога заканчивается Т-образным перекрестком, где занервничал бы даже гонщик-чемпион Марио Андретти. Движение организовано неудобно, и, поворачивая влево, приходится смотреть во все глаза, потому что на вас несутся легковые автомобили, грузовики, мотоциклы, не подозревающие о том, что для вас загорелся зеленый. Но мы преодолели перекресток, и скоро у въезда на закрытую территорию дома нашей приятельницы Салли Гибсон нас приветствовал охранник.
Салли пригласила нас пожить в ее отсутствие в роскошном доме в колониальном стиле, наполненном предметами искусства, с невероятными видами, прекрасным садом и тремя помощниками по хозяйству. Такой сценарий нам понравился, и мы предполагали, что примерно так же мы сможем жить и в некоторых других выбранных нами городах. Жизнь у Салли складывалась идеально, а в нашем распоряжении был роскошный дом, где мы могли спокойно планировать следующую поездку. Мы могли наслаждаться жизнью, что после всех сложностей первого переезда было очень кстати. И все это бесплатно!
если дело не срочное, можно и на завтра отложить; а если срочное... тоже подождет до завтра
Однако имелось одно обстоятельство: у Салли было пять экзотических попугаев, четырнадцать канареек, шесть котов и кошек и Веббер — большой милый золотистый ретривер. К счастью, Салли оставила нам своих помощников, но на время мы стали хозяевами этих животных и отвечали за их настроение и безопасность. Должна признать, что задача оказалась не из легких. Мы не раз бывали в гостях у Салли, посещали ее экстравагантные вечеринки и любовались зверьем, но всегда на расстоянии и после пары бокалов вина. А поскольку мы с Тимом обожаем животных, то с удовольствием согласились пожить со всей этой пестрой компанией.
Наступала ночь; мы подъехали к дому Салли и вступили в права временных хозяев. Мы отыскали ключи, открыли массивные деревянные двери во внутренний двор. Здесь были заросли невероятных растений, фонтанчики, вода из которых сливалась в ручей, бегущий вокруг всего сада. Салли, прекрасная южанка, жила в Сан-Мигеле уже почти тридцать лет. Казалось, для нее вся эта роскошь была совершенно естественной — как и для большинства североамериканцев, которые переехали в Мексику. Такая жизнь в Сан-Мигеле обходилась намного дешевле, чем в любом другом уголке мира.
Под навесом были расставлены удобные диваны с шерстяной и кожаной обивкой и грудами цветных подушек, рядом стояли резные столики и кованые светильники. На стенах висели старинные картины с изображениями птиц и специальной подсветкой. Я вздохнула: «Ох, наконец-то мы приехали! И все-таки мы все сделали правильно. Это же рай, и мы наконец свободны!»
А потом началось. Веббер — взбудораженный нашим приездом — чуть не сбил меня с ног. Два черно-белых кота ринулись куда-то в темноту. Пернатые хозяева тоже проснулись. Пятеро громадных попугаев неодобрительно закричали, а четырнадцать канареек в клетках, развешенных по всему дому, подпевали им.
Тим быстро вернул беглецов, использовав старый трюк: постучал по банке с кошачьей едой. Я накрыла клетки с канарейками, чтобы птицы могли уснуть. Потом мы вдвоем принялись накрывать громадные клетки с попугаями, чтобы и они затихли. Чики — самый старый, своевольный и болтливый из них — вел себя как трехлетний ребенок, не желающий отправляться в кровать. Тим потянулся за чехлом, которым нужно было накрыть его клетку, а тот просунул через прутья клюв, схватил ткань с другой стороны и ни за что не хотел отпускать. Кому-нибудь не настолько уставшему и голодному это все показалось бы забавным, но только не нам. Здесь тоже сработал отвлекающий маневр, на этот раз с бананом, — и мы накрыли клетку этого дьявола!
Наконец мы налили себе выпить, обустроились в своей комнате с большой ванной, кроватью и террасой и приготовились с удовольствием провести несколько недель в этом прекрасном доме: самое время отпраздновать старт новой жизни и начать планировать следующие два года!
На следующий день мы начали обычную жизнь. Вначале съездили в большой супермаркет и купили необходимое: кофе, вино, пасту и все остальное, что мы особенно любили. Несколько лет назад крупная розничная сеть открыла на окраине Сан-Мигеля свой супермаркет. На открытие пришли почти все жители городка, чтобы посмотреть на громадные телевизоры, полюбоваться выставленными в витринах нарядами, увидеть огромные ряды с овощами, мясом и молочной продукцией. Мексиканцы привыкли делать покупки иначе: вместо того чтобы набивать тележку продуктами на неделю, они чуть ли не ежедневно заходят то в рыбный магазин, то в мясную лавку, то на рынок за овощами. Наверное, с появлением крупного супермаркета, где можно купить сразу все, дела у некоторых магазинчиков пошли хуже. Но я думаю, что благодаря силе привычки и многолетней преданности покупателей этим магазинчикам удастся выжить и в присутствии гиганта-конкурента.
В середине XIX века мексиканское правительство приняло Las Courtesias — свод правил хорошего тона, которым все мексиканцы из хороших семей обучаются с детства
Нам больше всего нравилось делать покупки на местном рынке, который разворачивался по вторникам на большой пыльной парковке за складом и объединял в себе блошиный и продуктовый рынки, а также там были ряды пиратских музыкальных и видеодисков. Сюда свозили свежих кур, мясо, рыбу, овощи и фрукты, зелень, цветы. Любой продавец мог разделать курицу или рыбу за несколько секунд, не прерывая при этом эмоционального разговора с соседом. Если вам нужны кухонный стол или комод, уздечка для мула, белье или поддельные солнечные очки Chanel — все это можно запросто найти на рынке.
Приезжая в Сан-Мигель, мы всегда день-два привыкаем к местному ритму жизни. Здесь нас окружают теплые тона терракоты, мягкие и ласкающие глаз. Мы обедали не спеша, потом устраивали сиесту и постепенно превращались из путешественников в довольных жизнью людей, которые в лучшем случае справлялись с одним несложным делом за день. Похоже, жизнь здесь тормозит любой прогресс.
Но в этот раз я твердо решила не позволить нам слишком уж расслабляться.
— Тим, мне кажется, нам нужно сегодня заняться кое-какими делами, — прощебетала я на следующее утро за приготовленным Анжеликой завтраком: сливочным омлетом и свежей сальсой в кукурузных лепешках, с чоризо и свежим манго. — Надо занести рецепты кело, а потом нас ждет Марсия, ты же хотел зайти к ней. Она писала, что у нее в магазине появились какие-то новые юбки. Надо еще посмотреть, какие новые фильмы есть у Хуана. А еще было бы отлично попасть на рынок и купить цветов. А, да, и свечи еще нужны.
Он посмотрел на меня поверх солнечных очков:
— Конечно, отлично, но не много ли дел для одного дня?
В чем-то он был прав. Этот сан-мигельский синдром «подождет до завтра» определенно был заразен (если дело не срочное, можно и на завтра отложить; а если срочное... тоже подождет до завтра). Кроме того, мы поднялись почти на два километра над уровнем моря, и это определенно делало нас более медлительными. Мы хотим обратить на это особое внимание тех, кто окажется в здешних краях впервые.
— Может, ты и прав, но давай хоть попробуем, — ответила я с набитым вкуснейшей чоризо ртом.
Тим пожал плечами в знак нежелания спорить.
В 1920-х годах правительство Мексики объявило городок Сан-Мигель национальным достоянием, и с тех пор он находится под охраной. Здесь нет светофоров, неоновых вывесок, сетевых магазинов. В центре города все выглядит точно так, как сто пятьдесят лет назад, и любезное поведение большинства жителей тоже напоминает те благословенные времена. В середине XIX века мексиканское правительство приняло Las Courtesias — свод правил хорошего тона, которым все мексиканцы из хороших семей обучаются с детства. К примеру, невозможно не сказать «доброе утро» или «добрый день» продавцу в магазине или не поблагодарить персонал на выходе из магазина, неважно, купили ли вы там что-то или нет. В начале разговора всегда спрашивают о здоровье членов семьи, мужчины всегда открывают дверь дамам и встают, когда те входят в комнату. И все это — часть жизни, протекающей в более медленном темпе. Всякий раз, приезжая в Сан-Мигель, нам приходится заново привыкать к этим правилам, и нам это очень нравится.
Чувствуешь себя странновато, бросая песо в миниатюрный шелковый гробик, но к этому привыкаешь
Тим въехал на парковку, где, как и всегда, мирно спал громадный черный лабрадор с ярко-розовым ошейником. Огромная яркая полутораметровая глиняная курица сидела на навесе над машинами. Городок вообще довольно цветастый.
Мы взяли высокий темп, что бывает опасно, когда камням мостовой не менее четырехсот лет, а тротуары высятся над ней чуть ли не на полметра. Мне уже случалось страдать от этих тротуарных плит, и как-то раз я половину отпуска ходила с ужасным голубым ортопедическим бандажом на коленке. Из этого я сделала два вывода: во-первых, никогда не смотреть на ходу по сторонам и вверх, а во-вторых, не надевать обувь на высоких каблуках. Разумеется, местные барышни порхают по Сан-Мигелю на десятисантиметровых шпильках, как по подиуму. А мне приходится ходить в удобных сандалиях, да еще внимательно смотреть под ноги, словно солдату на минном поле. Но лучше уж я откажусь от каблуков, чем еще раз надену тот голубой бандаж!
Наша первая остановка: свечи. Все местные жители покупают свечи только в морге, потому что эти свечи приятного медового цвета, не текут и долго горят. Чувствуешь себя странновато, бросая песо в миниатюрный шелковый гробик, но к этому привыкаешь. Мы поболтали с хозяином о погоде, о здоровье родных и друг о друге, о новом ресторане, который открылся на улице Повстанцев. Именно из-за всех этих любезностей нам так сложно успеть сделать хотя бы пару дел за день — но еще раз повторю: милые традиции и делают здешнюю жизнь такой приятной.
Мы отправились дальше — теперь к Хуану, в кофейню, популярную среди местных американцев и канадцев. Тиму не терпелось повидаться со всеми и заодно посмотреть, какие появились диски с фильмами. Хуан, который знает тут всех, готовит отличный кофе и поставляет всем гринго Сан-Мигеля фильмы и сериалы. За последние годы они с Тимом стали приятелями, причем объединила их страсть к странному мрачному кино. «Сеньор Ти-и-им! — закричал Хуан, перекрикивая шум разговоров. — Вы вернулись!» Встретившись, они погрузились в обсуждение каких-то не очень известных мне фильмов, а я разглядывала тарелки посетителей с вкуснейшей едой и думала, где бы нам пообедать.
Тим закончил с фильмами, бросил несколько дисков в сумку с изображением Фриды Кало и ее знаменитых бровей, где уже лежали свечи. Мы пошли дальше — в сторону аптеки кело, на холме. Солнце поднялось уже довольно высоко. Проходя мимо бара «У Гарри», Тим сказал:
— Что-то пить хочется — может, остановимся тут ненадолго?
Моя голова уже плавилась от жары. Так, что у нас тут... Первый день в Сан-Мигеле... Жара... Хочется пить... «У Гарри». Ну конечно! «Маргарита»!
— Благодарю вас, сэр, не возражаю.
Мы прошли мимо старого, отделанного латунью и блестящего на солнце кресла чистильщика обуви у входа в заведение, где гринго и мексиканцы вместе проводят время. В баре царит атмосфера Нового Орлеана, где выпивают, разговаривают, обедают и ужинают, куда приходят на долгие воскресные завтраки, плавно перетекающие в обеды.
Хозяин заведения, Боб, сидел на своем обычном месте. Как всегда добродушный, одетый в поплиновую рубашку, с шелковым галстуком, свободно повязанным вокруг шеи, в дорогих и идеально начищенных туфлях. Над ним, подобно нимбу, стоял легкий хмельной дух. Он был увлечен разговором с одним из крупных местных застройщиков и с юристом, которого мы едва знали. Все иностранцы, живущие в Сан-Мигеле, любили посплетничать о затеях Боба по части недвижимости, о ресторане и других его проектах. С ним всегда было интересно поговорить: он знал все последние новости.
Увидев нас, он пожал руку Тиму и чмокнул меня в шею. Бизнес-разговоры были закончены, и мы уселись, чтобы выпить и поболтать.
К нам подходили наши приятели, рассказывали свежие новости и сплетни. Час пролетел незаметно. Дон Хулио, наш любимый и самый очаровательный официант, который работал когда-то в самом шикарном отеле города, как обычно, поцеловал мне руку, чем, как всегда, потряс нас, и предложил нам столик. К этому моменту мы были уже страшно голодны и вместе с двумя хорошими приятелями, Мэри и Беном Калдерони (мы увидели их, когда говорили с Бобом) перешли за столик. Обеденный зал с высокими потолками и красной обивкой был роскошен, на стенах развешаны картины, на столах белоснежные крахмальные скатерти, резные ставни не пропускают жар и шум улицы — все это напоминало о прежней жизни, о годах испанского господства.
Закончив рассказ, она заглянула в студию и вышла оттуда с хлыстами
Мэри — художница, пишет яркие выразительные картины и делает коллажи, известна во многих странах. Она и ее муж Бен, который занимается недвижимостью, были первыми, с кем мы познакомились, когда впервые приехали в Сан-Мигель несколько лет назад. Мы останавливались в их домашней гостинице, завтракали вместе с Беном, они рассказывали нам разные истории из жизни Сан-Мигеля, о которых знают только те, кто живет здесь давным-давно. Бен посоветовал нам зайти в Ла Аурора, где была мастерская Мэри, чтобы посмотреть на ее работы. Мы отправились туда в тот же день, нашли мастерскую и были потрясены этим громадным пространством с кирпичными стенами, примерно двадцать на пятнадцать метров, с потолками выше пяти метров. Мэри работала тогда над масштабными полотнами, и такая студия была ей как раз впору. Налюбовавшись работами Мэри, Тим сказал:
— Бен рассказал нам сегодня, что вы учились с ним в одном колледже в Техасе и что он помогал тебе в твоем шоу с хлыстом.
Она засмеялась:
— Да, я исполняла номер с хлыстом и зарабатывала этим на колледж, и он предложил стать моим ассистентом. А еще он предложил мне выпить перед выступлением. Я постеснялась признаться, что и пива-то никогда не пробовала, мне же хотелось выглядеть опытной, а не простушкой. И вот он стоит метрах в трех с половиной от меня, с сигаретой в зубах... Я этот номер делала уже сотни раз, но ни разу после текилы. Ну, и я почти отрезала ему нос. Кровь особо-то не текла, но на носу была большая ссадина, которая быстро и без следа зажила. Однако больше Бен никогда мне не ассистировал.
Закончив рассказ, она заглянула в студию и вышла оттуда с хлыстами — по одному в каждой руке. Щелк! Мы с Тимом прямо подскочили, когда тонкие кожаные полоски защелкали по полу. Упала и покатилась жестяная банка из-под краски. Интересно, что у них за отношения на самом деле...
Если отвлечься от темы хлыста, то надо сказать, что прошло много лет, а мы остаемся хорошими приятелями. Вчетвером мы уселись за стол. Мы с Тимом заказали аррачеру — замаринованный стейк из пашины. Если аррачера приготовлена правильно, мясо получается таким мягким, что его можно есть без ножа. Однажды мы привезли одного знаменитого шеф-повара на ужин в бар «У Гарри», и он почти что урчал, поедая всевозможные мясные блюда. Мы тоже ели все с удовольствием, хотя и обошлись без звуковых эффектов. Когда дон Хулио принес нашу еду, он сказал: «Наслаждайтесь!» — как и полагается по мексиканским законам галантного обращения. Это выражение — не просто пожелание приятного аппетита: этими словами хозяин желает гостям получить от еды максимум пользы и удовольствия.
Мы допивали кофе, и Мэри и Бен пригласили нас на ужин в самое модное место в городке — ресторан прямо у арены для боя быков. Я никогда не хожу на бои быков, никогда! Но наши друзья обещали, что никакого кровопролития не будет, и гарантировали роскошный вид на город и отличную еду. Мы договорились пойти туда через несколько дней.
Попрощавшись и пообещав зайти еще в ближайшие дни, мы вышли в полуденный жар. Начиналось время сиесты. Мы постояли минуту, взглянули на холм, на который нужно было подняться, чтобы попасть в аптеку кело, и я сказала:
— Знаешь, мы можем и завтра занести рецепты. И Марсия наверняка уже закрылась на сиесту. А цветов можно и у Салли в саду нарвать. Так что незачем нам идти в такую даль... Но я чувствую себя полной неудачницей: мы НИЧЕГО сегодня не сделали.
Тим улыбнулся.
Я вздохнула:
— Мы только развлекались и получали удовольствие. Тим повернул в сторону машины, бренча ключами.
— Ерунда, мы сделали целых ДВА дела, а это вдвое больше, чем обычно, — бросил он через плечо.
Я шла за ним и хохотала всю дорогу, пока мы не дошли до охранявшей машины громадной курицы. «Подождет до завтра» — отличный мексиканский принцип.
Я вовсе не говорю, что мексиканцы ленивы. Вообще-то большинство здешних жителей работают на износ. Просто семью и уважение они ставят выше денег и власти, поэтому позволяют себе не так точно соблюдать расписание и не все время спешить, как это принято во многих других странах. Приоритеты здесь гораздо более европейские и сильно непохожи на наши, американские. Именно поэтому мы так любим возвращаться в Сан-Мигель.
Остаток дня мы провели на террасе — болтали, любовались закатом, обсуждали планы: мы хотели провести месяца два в Буэнос-Айресе, а потом семь месяцев в Европе. Мы были очень довольны собой, ведь нам удалось совершить такой решительный шаг, и мы были настроены использовать по максимуму все открывавшиеся перед нами возможности.
На следующий день мы собирались увидеться с нашей «мексиканской семьей». Наша подруга Марибель пригласила нас поучаствовать в традиционном ритуале приготовления лепешек тамале, который устраивается в этой семье дважды в год. Мы познакомились с ними, еще когда жили в Сан-Мигеле в первый раз, много лет назад, и с тех пор остаемся друзьями и вместе со всеми членами семьи переживали и радости, и несчастья. Когда мы впервые сюда приехали, Марибель была управляющей домом, где мы жили. Вскоре мы стали называть ее нашей пятой дочерью. Она познакомила нас со всеми родственниками и с семейными традициями, бóльшая часть которых, как и во многих других культурах мира, была связана с едой.
Должна сказать, что в этой семье еда была возведена в ранг настоящего искусства. Дважды в год все — от Лидии, главы семейства и примерно моей ровесницы, до Регины, ее самой младшей внучки, — собирались в глинобитном домике Лидии, чтобы приготовить тамале. Множество женщин — кузины, тети, дочери, а иногда и просто знакомые вроде меня — исполняют в кухне необычный и грациозный танец под названием «кухонная банда». Кажется, что у всех нас включаются какие-то внутренние радары, которые заставляют нас двигаться в едином ритме, не мешая друг другу, пропуская тех, кто несет очередную миску с куриным мясом, уступая место у раковины, чтобы вымыть блюдо и передать его той, которая готовит соус. В кухне у Лидии мы все МНОГО смеемся, хотя некоторые (в частности я) и на испанском-то говорят с трудом. Как правило, именно мой испанский и становится поводом для смеха. Но все тут такие милые, что я совершенно не против.
Лидия — великолепный кулинар. Что бы она ни готовила — хоть красный соус, пирог флан и суп позоле — все получается невероятно вкусным. Красный соус — это вообще пища богов! Им приправляют энчиладу, поливают тамале, обмазывают кусочки курицы перед запеканием и вообще используют везде, где нужен аромат и вкус чили. Она много раз давала мне рецепт, но у меня никогда не получается так, как у нее. Я считаю, что красный соус, приготовленный Лидией, — это нечто почти священное.
Градус общего веселья нарастает, когда мы все чокаемся стаканчиками с принесенной мною текилой
В обряде приготовления тамале участвуют и мужчины, хотя им достается более скромная роль: они пьют пиво, смотрят футбол по телевизору, заглядывают в кухню, чтобы стащить тортилью с гуакамоле или сальсой. Особенно ловко это получается у Тима, и даже незнание испанского не мешает ему проявлять мужскую солидарность. Вскоре нам понадобятся сильные руки, чтобы носить громадные кастрюли, наполненные горячей водой и тамале. Эти кастрюли в кухне Лидии не помещаются, поэтому мужчины относят их к соседям из окрестных домов, и там на огне лепешки медленно томятся. Затем мужчины приносят кастрюли к Лидии, и та раскладывает готовые лепешки по пластиковым пакетам и раздает каждой семье. Лепешки хранят в морозильнике, и этого запаса хватает примерно на полгода, до следующего сбора у Лидии.
Чтобы приготовить тамале, используют кукурузную муку, сало и специи. Специи добавляют в тесто, чтобы оно по вкусу и аромату соответствовало начинке, поэтому у Лидии всегда замешивают четыре вида теста: одно сладкое, два слегка пряных и одно жгучее — с чили и другими специями. Чтобы сделать тамале, мы берем в руку шелковистый и влажный лист кукурузы, кладем на него полную ложку теста, сверху добавляем курицу, говядину, фрукты или перчики чили. Затем нужно очень аккуратно сложить тесто пополам и залепить края, а лист обвязать пальмовым волокном.
Довольно быстро на столе у Лидии вырастают ряды тамале, сгруппированных по видам начинки. Как же прекрасна вся эта домашняя еда! Градус общего веселья нарастает, когда мы все чокаемся стаканчиками с принесенной мною текилой.
На следующий день мы проделали путь, который совершаем в каждый свой приезд в Сан-Мигель: в первый четверг нашего пребывания в городке мы зашли к нашим подругам и отпраздновали свое возвращение в Сан-Мигель отличным обедом с бутылкой прекрасного мексиканского вина. Женщины помахали нам из аркады, а Мэри крикнула: «Не забудь, мы тебя ждем завтра вечером на арене к семи!» Я улыбнулась и кивнула, вспомнив обещание насчет ужина, которое мы дали ей и Бену в наш первый день в городе.
Следующим вечером мы впервые увидели серую, освященную веками арену для боя быков. Ее построили из местного камня, вход был выполнен в форме арок, расположенных на одинаковых расстояниях друг от друга. Мы поднимались к ресторану, устроенному на верхней площадке арены, и слышали оживленные разговоры мужчин. Двое, одетые в деловые костюмы, определенно не работали с быками, а вот двое других, жилистые и грациозные, хотя и стояли, прислонившись к стене, и слушали, пока те, в костюмах, что-то обсуждали, вполне могли быть матадорами. Я подумала, что они, наверное, обсуждают детали контракта или решают судьбу быка в предстоящем бою.
Из ресторана открывался великолепный вид на весь Сан-Мигель-де-Альенде, утопающий в розоватой предвечерней дымке. Рауль — хозяин ресторана и владелец большого стада, мощный, крупный мужчина — усадил нас за стол и принял заказ на напитки. Мэри, невероятная красавица, была сегодня в джинсовом костюме, с массой старинных украшений с бирюзой. К счастью, без своих знаменитых хлыстов.
— Мы сегодня погоняем по рингу несколько молодых быков — посмотрим, на что они годятся, — сказал Рауль. — Можете посидеть и посмотреть, а я вам принесу туда ваши напитки. Будет интересно!
Мне эта идея совсем не понравилась: не хочу я смотреть, как в животное будут втыкать разные острые предметы!
— Сеньора, ребята только немного поработают с плащом, больше ничего. Обещаю: будет интересно!
Тим и остальные закивали головами. Похоже, мне тоже придется пойти.
Рауль повел всю нашу четверку вниз, на трибуны. Каменные сиденья напомнили мне о древнеримских аренах. Одна из таких сохранилась в Вероне: там сейчас ставят оперы Верди. (Тим хотел забронировать для нас билеты на «Турандот» и «Аиду» в Вероне на следующее лето.) Перед моим мысленным взором пронеслись всевозможные кровавые сцены.
Мы уселись, и Рауль сказал:
— Сеньор Тим, если хотите попробовать поработать с быком, не стесняйтесь.
Я очень хорошо знаю моего дорогого Тима и увидела, как заблестели его глаза, хотя он и попытался это скрыть. Не поворачивая головы, я тихо пробормотала:
— Если ты это сделаешь, я с тобой разведусь. Нам скоро переезжать в Аргентину, и я не хочу отправляться туда с калекой в гипсе.
Тим не ответил, но когда я все-таки решилась взглянуть на него, на мгновение мне показалось, что со мной рядом сидит девятилетний мальчишка, предвкушающий невероятное приключение. Я поняла, что это сражение я проиграла.
Мужчины, которых мы видели по пути в ресторан, были теперь на арене. У двоих поджарых были в руках плащи. Он смеялись и подшучивали друг над другом. Один из тех, что были в костюмах, уже снял пиджак и держал теперь на руках какого-то младенца. Я с ужасом увидела, что в другой руке у него тоже был плащ. Несколько женщин собрались за оградой и болтали о чем-то. Наверняка одна из них и была матерью ребенка.
Неожиданно на арену выскочил бык. Он сделал несколько шагов, остановился, огляделся. Потом побежал. Он казался не очень крупным, но двигался стремительно.
Слушай, если уж человек с младенцем на руках может это сделать, то и я как-нибудь справлюсь
Он несся на того, кто стоял ближе, с плащом в одной руке и с младенцем в другой. Бычок боднул плащ и, не останавливаясь, побежал дальше. Все зааплодировали и засмеялись. Очевидно, для местных жителей это было совершенно обычным делом, но я была так потрясена, что инстинктивно вскинула руки вверх — как на рок-концерте. Только благодаря быстрой реакции я не разлила свою ледяную «Маргариту».
И тут один из мужчин кивнул Тиму. Он и так уже ерзал, как школьник. Тим с мольбой взглянул на меня и сказал:
— Слушай, если уж человек с младенцем на руках может это сделать, то и я как-нибудь справлюсь.
Я только вздохнула:
— Ну ладно, старый дурак...
Я еще не успела произнести «старый», а он уже пролетел половину рядов и приближался к арене.
Когда Тим вышел на арену, один из матадоров принялся дразнить бычка, держа плащ за спиной, а когда повернулся, черный бычок боднул его прямо в пах. Матадор качнулся, но устоял. Я не могла на это смотреть.
Но даже это не остановило моего героя, сеньора Тима, и он, продолжая двигаться вокруг арены, обошел матадора. Тим подошел к человеку с младенцем, тот дал ему красный плащ и как мог объяснил, что нужно делать (если вы помните, Тим не говорит на испанском).
Я залпом выпила остаток «Маргариты», махнула, чтобы мне принесли еще одну, и включила фотоаппарат. Я понимала, что если не сделаю ни одного снимка Тима с быком, наши отношения окажутся под угрозой, как это в свое время случилось у Мэри и Бена, когда она чуть не отрубила ему хлыстом нос.
Сеньор Тим вежливо ждал, пока его новые приятели-компадрес работали с бычком. Наконец инструктор подал знак Тиму, чтобы тот выходил в центр. Мэри, Бен и я встали: в кино я видела, что зрители на корриде так делают. Я крепко держала фотоаппарат и почти не дышала, а бык развернулся и понесся на моего мужа. Теперь он показался мне гораздо крупнее, чем прежде. Очень хотелось крикнуть Тиму: «Беги!», но я стиснула зубы и принялась щелкать камерой.
Когда бык поравнялся с ним, сеньор Тим привстал на носки, грациозно выгнул спину и поднял плащ. Он был великолепен — и я сделала отличный кадр! И муж, и брак вне опасности.
Хозяева и матадоры продолжили переговоры, а мы снова пошли наверх, к ресторану. Внизу мерцали огни Сан-Мигеля — и почти так же сияли глаза новоиспеченного матадора.
— Я так горжусь тобой, дорогой, — сказала я. — Ты выглядел потрясающе.
Тим надулся от гордости:
— Ты знаешь, этот малыш оказался гораздо крупнее, чем когда смотришь на него с трибун. И такой быстрый!
Я засмеялась:
— Ну, теперь можно добавить в твое резюме фразу «бывший тореадор», сразу после «победитель конкурса радио- и телерекламы «Клио»!»
Через пару недель, когда мы заканчивали укладывать вещи и в перерывах рассматривали фотографии, я благодарила небо, что мы не уезжаем отсюда с костылями или в бинтах. Скоро мне пришлось узнать о всякого рода сложностях, что поджидали нас в Аргентине, и это действительно счастье, что я отправилась туда не в компании увечного матадора!»
Линн Мартин, «Везде как дома»
Линн Мартин
Везде как дома. Как мы продали жилье, изменили свою жизнь и увидели мир
HOME SWEET ANYWHERE
How We Sold Our House, Created a New Life, and Saw the World
Издано с разрешения Lynne Martin c/o Kleinworks Agency and Dana Newman Literary и литературного агентства Nova Littera SIA
Правовую поддержку издательства обеспечивает юридическая фирма «Вегас-Лекс»
© Lynne Martin, 2014. All rights reserved
© Russian translation rights arranged through Kleinworks Agency, 2015
© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2015
Введение
Умные люди не прогуливаются без дела по мосту Колумбия возле государственной границы Соединенных Штатов Америки в техасском городе Ларедо.
Но вышло так, что одним прекрасным июньским утром мы с Тимом, моим мужем, именно там и оказались: мы с нетерпением поджидали хоть кого-нибудь, кто мог бы объяснить нам, как, не нарушив закон, пересечь границу с Мексикой. Эмигранты, которым приходилось переходить границу в Ларедо, советовали нам двигаться по мосту, а не по многолюдному основному пограничному переходу, где то и дело собираются толпы, а иногда и вообще вспыхивают перестрелки между наркоторговцами и пограничниками. Но в малоприятной гостинице, в которой мы остановились, нам не объяснили толком, как попасть на этот мост. В результате мы тронулись в путь чуть ли не на рассвете, и уверенности в том, что мы движемся в правильном направлении, у нас не было. Через город шла новенькая автомагистраль, но на карте ее еще не обозначили. Google тоже не помог. Стоит ли говорить, что мы нервничали!
Прошлым вечером мы засиделись допоздна, потому что пытались разобраться с маршрутом при помощи айфонов и компьютеров. Нам предстояло провести в дороге около десяти часов (да и то если не случится ничего непредвиденного). Нужно было все спланировать очень четко: пересечь границу как можно раньше – до основной толпы, – а оттуда уже добираться до города Сан-Мигель-де-Альенде в предгорьях Центральной Мексики. Попасть туда следовало до наступления темноты – в темное время суток умные люди по Мексике не разъезжают.
Наконец-то на пограничном посту появились люди! Мы вошли внутрь – сотрудники оживленно обсуждали, кто как провел выходные. Мы неуверенно подошли к стойке и достали все наши бумаги. Офицер, явно недовольный тем, что мы прервали такой приятный разговор, едва взглянул на документы, получил несколько сотен долларов по тарифу за ввоз автомобиля, поставил в паспортах едва различимую печать и предложил подождать, когда нас пригласят для досмотра.
Мы подождали. К нам подошла сотрудница таможни. Наша машина была доверху набита личными вещами и подарками для мексиканских друзей (впрочем, подарки мы постарались получше спрятать, чтобы избежать дополнительных сборов). Подробный досмотр показался сотруднице таможни слишком утомительным: она задала нам пару вопросов и отпустила.
Таким образом, мы преодолели последнюю преграду, отделявшую нас от новой жизни.
Мы начинали долгое путешествие ко всем тем местам на Земле, которые давно хотели увидеть. Долгие годы мы мечтали об этом, и вот наконец тронулись в путь! Мы – я и мой муж Тим – отказались от дома, от всего привычного и заново, спустя тридцать пять лет после первой встречи, обретали друг друга.
Мы познакомились еще в 1970-х, и тогда наш двухлетний бурный роман закончился болезненным разрывом – мы оба еще не были готовы к серьезным отношениям. Тим, поэт и неотразимый красавец, жил тогда в Голливуде свободной богемной жизнью, не беспокоясь по поводу стабильных источников дохода. Я же была целеустремленной высокой блондинкой, успешно строившей карьеру в области связей с общественностью. Мы оставались друзьями, даже когда у каждого из нас появились семьи и дети. Потом мой брак подошел к концу, семейная жизнь Тима тоже исчерпала себя, мы, так уж случилось, встретились вновь и… снова без памяти влюбились друг в друга. Мы провели вместе два прекрасных года, но у меня были две дочери и дом-ранчо в долине Сан-Фернандо, и я не находила ни сил, ни смелости, чтобы решиться выйти замуж за Тима и отправиться с ним, так сказать, в свободное плавание. Хотя отчаянно хотела, чтобы мы были вместе и уже никогда не расставались.
Спустя тридцать пять лет после нашей первой встречи я открыла Тиму дверь своего дома. Он позвонил перед этим, сказав, что собирается приехать в Камбрию – деревню на калифорнийском побережье, где я жила последние пятнадцать лет. Того, что произошло потом, я никак не ожидала. Я была уверена, что наши отношения давно ушли в прошлое, стали воспоминанием. Согласившись встретиться и поболтать, я твердила себе, что он – просто давний возлюбленный, а теперь хороший друг, не более.
Линн Мартин
Везде как дома. Как мы продали жилье, изменили свою жизнь и увидели мир
HOME SWEET ANYWHERE
How We Sold Our House, Created a New Life, and Saw the World
Издано с разрешения Lynne Martin c/o Kleinworks Agency and Dana Newman Literary и литературного агентства Nova Littera SIA
Правовую поддержку издательства обеспечивает юридическая фирма «Вегас-Лекс»
© Lynne Martin, 2014. All rights reserved
© Russian translation rights arranged through Kleinworks Agency, 2015
© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2015
* * *Введение
Умные люди не прогуливаются без дела по мосту Колумбия возле государственной границы Соединенных Штатов Америки в техасском городе Ларедо.
Но вышло так, что одним прекрасным июньским утром мы с Тимом, моим мужем, именно там и оказались: мы с нетерпением поджидали хоть кого-нибудь, кто мог бы объяснить нам, как, не нарушив закон, пересечь границу с Мексикой. Эмигранты, которым приходилось переходить границу в Ларедо, советовали нам двигаться по мосту, а не по многолюдному основному пограничному переходу, где то и дело собираются толпы, а иногда и вообще вспыхивают перестрелки между наркоторговцами и пограничниками. Но в малоприятной гостинице, в которой мы остановились, нам не объяснили толком, как попасть на этот мост. В результате мы тронулись в путь чуть ли не на рассвете, и уверенности в том, что мы движемся в правильном направлении, у нас не было. Через город шла новенькая автомагистраль, но на карте ее еще не обозначили. Google тоже не помог. Стоит ли говорить, что мы нервничали!
Прошлым вечером мы засиделись допоздна, потому что пытались разобраться с маршрутом при помощи айфонов и компьютеров. Нам предстояло провести в дороге около десяти часов (да и то если не случится ничего непредвиденного). Нужно было все спланировать очень четко: пересечь границу как можно раньше – до основной толпы, – а оттуда уже добираться до города Сан-Мигель-де-Альенде в предгорьях Центральной Мексики. Попасть туда следовало до наступления темноты – в темное время суток умные люди по Мексике не разъезжают.
Наконец-то на пограничном посту появились люди! Мы вошли внутрь – сотрудники оживленно обсуждали, кто как провел выходные. Мы неуверенно подошли к стойке и достали все наши бумаги. Офицер, явно недовольный тем, что мы прервали такой приятный разговор, едва взглянул на документы, получил несколько сотен долларов по тарифу за ввоз автомобиля, поставил в паспортах едва различимую печать и предложил подождать, когда нас пригласят для досмотра.
Мы подождали. К нам подошла сотрудница таможни. Наша машина была доверху набита личными вещами и подарками для мексиканских друзей (впрочем, подарки мы постарались получше спрятать, чтобы избежать дополнительных сборов). Подробный досмотр показался сотруднице таможни слишком утомительным: она задала нам пару вопросов и отпустила.
Таким образом, мы преодолели последнюю преграду, отделявшую нас от новой жизни.
Мы начинали долгое путешествие ко всем тем местам на Земле, которые давно хотели увидеть. Долгие годы мы мечтали об этом, и вот наконец тронулись в путь! Мы – я и мой муж Тим – отказались от дома, от всего привычного и заново, спустя тридцать пять лет после первой встречи, обретали друг друга.
Мы познакомились еще в 1970-х, и тогда наш двухлетний бурный роман закончился болезненным разрывом – мы оба еще не были готовы к серьезным отношениям. Тим, поэт и неотразимый красавец, жил тогда в Голливуде свободной богемной жизнью, не беспокоясь по поводу стабильных источников дохода. Я же была целеустремленной высокой блондинкой, успешно строившей карьеру в области связей с общественностью. Мы оставались друзьями, даже когда у каждого из нас появились семьи и дети. Потом мой брак подошел к концу, семейная жизнь Тима тоже исчерпала себя, мы, так уж случилось, встретились вновь и… снова без памяти влюбились друг в друга. Мы провели вместе два прекрасных года, но у меня были две дочери и дом-ранчо в долине Сан-Фернандо, и я не находила ни сил, ни смелости, чтобы решиться выйти замуж за Тима и отправиться с ним, так сказать, в свободное плавание. Хотя отчаянно хотела, чтобы мы были вместе и уже никогда не расставались.
Спустя тридцать пять лет после нашей первой встречи я открыла Тиму дверь своего дома. Он позвонил перед этим, сказав, что собирается приехать в Камбрию – деревню на калифорнийском побережье, где я жила последние пятнадцать лет. Того, что произошло потом, я никак не ожидала. Я была уверена, что наши отношения давно ушли в прошлое, стали воспоминанием. Согласившись встретиться и поболтать, я твердила себе, что он – просто давний возлюбленный, а теперь хороший друг, не более.
Но все вышло иначе. Я увидела его – и словно не было этих долгих лет. Я знала, что он принадлежит мне, а я – ему. Так что все было совсем не так легко и невинно, как я думала.
– Я так рада тебя видеть, Тим! – сказала я, улыбаясь.
И тут из расположенной внизу студии раздался голос:
– Кто это там?
Голос принадлежал моему мужу Ги. Он был известным художником-иллюстратором. У нас было все, чего только можно пожелать: счастливый брак, комфортная жизнь в достатке, идеальный сад, отличная кухня, студия для работы, огромная гостиная… Все прекрасно, если б не одно обстоятельство: у Ги была болезнь Альцгеймера, которая быстро прогрессировала.
Тим приехал в один из тех дней, когда Ги был в полном сознании. Мы поболтали на террасе, любуясь Атлантическим океаном, видневшимся сквозь редкие прибрежные сосны. Как оказалось, Тим уже несколько лет вел спокойную жизнь: у него был небольшой бизнес по производству электроники – ничего общего со звездным прошлым. Он рассказывал интересные истории о музыкальной индустрии; разговор шел легко и непринужденно, пока Тим не обмолвился, что его двадцатилетний брак распался. И тут мой тщательно выстроенный мир покачнулся.
Прощаясь, мы, как и положено старым друзьям, обнялись и слегка коснулись друг друга щеками. О чем тут можно было говорить? Время снова работало против нас!
И изменить тоже ничего было нельзя. Ги требовалась вся моя любовь и преданность, да и мое сердце по-прежнему принадлежало ему. Мы с Ги любили друг друга целых двадцать лет, все это время я занималась семьей и исполняла при нем роль музы, а он строил успешную карьеру художника. Было невероятно мучительно наблюдать, как Ги постепенно теряет разум. Я должна была поддерживать мужа, но забыть Тима я тоже не могла. Мне было страшно. Меня бросало из крайности в крайность: от отчаяния к ликующей радости. Я была влюблена!
Потом стало совсем тяжело. Ги все больше погружался в прострацию, и доктор посоветовал поместить его в специальную клинику – ради его же безопасности. Я больше не могла обеспечивать ему соответствующий уход. Когда мы входили в гостиную, общую для всех пациентов, Ги сказал: «Дорогая, какой отличный отель! Ты знаешь, что у них тут есть знаменитый ресторан?» Это меня просто сразило. А он прекрасно устроился на новом месте и никогда не вспоминал о том, как мы жили прежде. Спустя три года он скончался. Тогда и началась моя новая жизнь.
Несколько лет назад мы с Тимом сидели на террасе в доме нашей приятельницы в Сан-Мигель-де-Альенде и вдруг заговорили о том, как было бы здорово всю жизнь путешествовать. Хозяйка была в отъезде, и мы уже месяц жили в этом прекрасном доме, построенном в колониальном стиле. После смерти Ги мы с Тимом съехались, потом поженились и то жили на калифорнийском побережье, то путешествовали. Когда мы заговорили о том, что хотели бы делать дальше, в уличном камине что-то затрещало и оттуда, словно салют, вырвался сноп искр.
Я уже довольно долго обдумывала один деликатный вопрос, и сейчас был отличный момент его обсудить. Мне должно было исполниться семьдесят лет – это серьезная дата. Я уже определенно прошла период зрелости, и хотя по-прежнему была здоровой и бодрой, все равно вряд ли бы прожила еще столько же. День рождения приближался, и мое беспокойство и недовольство собой росли, ведь в мире оставалось еще столько мест, которые я хотела, но так пока и не смогла увидеть! Причем я мечтала не просто провести там неделю-другую как турист, я хотела пожить в этих местах по-настоящему! И вдруг я поняла, что самым серьезным препятствием для осуществления этой мечты были наш большой дом и связанные с его содержанием расходы. Мы были привязаны к дому и не могли уехать сразу на много месяцев. Я не хотела поднимать эту тему еще и потому, что наши отношения с Тимом начались недавно и я опасалась, что он подумает, будто рядом с ним я недостаточно счастлива.
Но в тот вечер в Сан-Мигеле я не сдержалась. Вдохнула поглубже и сказала:
– Знаешь, Тим, ты, пожалуйста, не обижайся, но я должна тебе сказать… Мне не нравится жить в Пасо-Роблес. И дело не в тебе, клянусь: просто я поняла, что хочу еще столько всего увидеть, пока не состарилась совсем! Я пока не готова отказаться от путешествий, и трехнедельных поездок мне мало. Давай подумаем, как бы нам побольше времени проводить в новых местах.
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Линн Мартин
Везде как дома. Как мы продали жилье, изменили свою жизнь и увидели мир
HOME SWEET ANYWHERE
How We Sold Our House, Created a New Life, and Saw the World
Издано с разрешения Lynne Martin c/o Kleinworks Agency and Dana Newman Literary и литературного агентства Nova Littera SIA
Правовую поддержку издательства обеспечивает юридическая фирма «Вегас-Лекс»
© Lynne Martin, 2014. All rights reserved
© Russian translation rights arranged through Kleinworks Agency, 2015
© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2015
* * *
Введение
Умные люди не прогуливаются без дела по мосту Колумбия возле государственной границы Соединенных Штатов Америки в техасском городе Ларедо.
Но вышло так, что одним прекрасным июньским утром мы с Тимом, моим мужем, именно там и оказались: мы с нетерпением поджидали хоть кого-нибудь, кто мог бы объяснить нам, как, не нарушив закон, пересечь границу с Мексикой. Эмигранты, которым приходилось переходить границу в Ларедо, советовали нам двигаться по мосту, а не по многолюдному основному пограничному переходу, где то и дело собираются толпы, а иногда и вообще вспыхивают перестрелки между наркоторговцами и пограничниками. Но в малоприятной гостинице, в которой мы остановились, нам не объяснили толком, как попасть на этот мост. В результате мы тронулись в путь чуть ли не на рассвете, и уверенности в том, что мы движемся в правильном направлении, у нас не было. Через город шла новенькая автомагистраль, но на карте ее еще не обозначили. Google тоже не помог. Стоит ли говорить, что мы нервничали!
Прошлым вечером мы засиделись допоздна, потому что пытались разобраться с маршрутом при помощи айфонов и компьютеров. Нам предстояло провести в дороге около десяти часов (да и то если не случится ничего непредвиденного). Нужно было все спланировать очень четко: пересечь границу как можно раньше – до основной толпы, – а оттуда уже добираться до города Сан-Мигель-де-Альенде в предгорьях Центральной Мексики. Попасть туда следовало до наступления темноты – в темное время суток умные люди по Мексике не разъезжают.
Наконец-то на пограничном посту появились люди! Мы вошли внутрь – сотрудники оживленно обсуждали, кто как провел выходные. Мы неуверенно подошли к стойке и достали все наши бумаги. Офицер, явно недовольный тем, что мы прервали такой приятный разговор, едва взглянул на документы, получил несколько сотен долларов по тарифу за ввоз автомобиля, поставил в паспортах едва различимую печать и предложил подождать, когда нас пригласят для досмотра.
Мы подождали. К нам подошла сотрудница таможни. Наша машина была доверху набита личными вещами и подарками для мексиканских друзей (впрочем, подарки мы постарались получше спрятать, чтобы избежать дополнительных сборов). Подробный досмотр показался сотруднице таможни слишком утомительным: она задала нам пару вопросов и отпустила.
Таким образом, мы преодолели последнюю преграду, отделявшую нас от новой жизни.
Мы начинали долгое путешествие ко всем тем местам на Земле, которые давно хотели увидеть. Долгие годы мы мечтали об этом, и вот наконец тронулись в путь! Мы – я и мой муж Тим – отказались от дома, от всего привычного и заново, спустя тридцать пять лет после первой встречи, обретали друг друга.
Мы познакомились еще в 1970-х, и тогда наш двухлетний бурный роман закончился болезненным разрывом – мы оба еще не были готовы к серьезным отношениям. Тим, поэт и неотразимый красавец, жил тогда в Голливуде свободной богемной жизнью, не беспокоясь по поводу стабильных источников дохода. Я же была целеустремленной высокой блондинкой, успешно строившей карьеру в области связей с общественностью. Мы оставались друзьями, даже когда у каждого из нас появились семьи и дети. Потом мой брак подошел к концу, семейная жизнь Тима тоже исчерпала себя, мы, так уж случилось, встретились вновь и… снова без памяти влюбились друг в друга. Мы провели вместе два прекрасных года, но у меня были две дочери и дом-ранчо в долине Сан-Фернандо, и я не находила ни сил, ни смелости, чтобы решиться выйти замуж за Тима и отправиться с ним, так сказать, в свободное плавание. Хотя отчаянно хотела, чтобы мы были вместе и уже никогда не расставались.
Спустя тридцать пять лет после нашей первой встречи я открыла Тиму дверь своего дома. Он позвонил перед этим, сказав, что собирается приехать в Камбрию – деревню на калифорнийском побережье, где я жила последние пятнадцать лет. Того, что произошло потом, я никак не ожидала. Я была уверена, что наши отношения давно ушли в прошлое, стали воспоминанием. Согласившись встретиться и поболтать, я твердила себе, что он – просто давний возлюбленный, а теперь хороший друг, не более.
Но все вышло иначе. Я увидела его – и словно не было этих долгих лет. Я знала, что он принадлежит мне, а я – ему. Так что все было совсем не так легко и невинно, как я думала.
– Я так рада тебя видеть, Тим! – сказала я, улыбаясь.
И тут из расположенной внизу студии раздался голос:
– Кто это там?
Голос принадлежал моему мужу Ги. Он был известным художником-иллюстратором. У нас было все, чего только можно пожелать: счастливый брак, комфортная жизнь в достатке, идеальный сад, отличная кухня, студия для работы, огромная гостиная… Все прекрасно, если б не одно обстоятельство: у Ги была болезнь Альцгеймера, которая быстро прогрессировала.
Тим приехал в один из тех дней, когда Ги был в полном сознании. Мы поболтали на террасе, любуясь Атлантическим океаном, видневшимся сквозь редкие прибрежные сосны. Как оказалось, Тим уже несколько лет вел спокойную жизнь: у него был небольшой бизнес по производству электроники – ничего общего со звездным прошлым. Он рассказывал интересные истории о музыкальной индустрии; разговор шел легко и непринужденно, пока Тим не обмолвился, что его двадцатилетний брак распался. И тут мой тщательно выстроенный мир покачнулся.
Прощаясь, мы, как и положено старым друзьям, обнялись и слегка коснулись друг друга щеками. О чем тут можно было говорить? Время снова работало против нас!
И изменить тоже ничего было нельзя. Ги требовалась вся моя любовь и преданность, да и мое сердце по-прежнему принадлежало ему. Мы с Ги любили друг друга целых двадцать лет, все это время я занималась семьей и исполняла при нем роль музы, а он строил успешную карьеру художника. Было невероятно мучительно наблюдать, как Ги постепенно теряет разум. Я должна была поддерживать мужа, но забыть Тима я тоже не могла. Мне было страшно. Меня бросало из крайности в крайность: от отчаяния к ликующей радости. Я была влюблена!
Потом стало совсем тяжело. Ги все больше погружался в прострацию, и доктор посоветовал поместить его в специальную клинику – ради его же безопасности. Я больше не могла обеспечивать ему соответствующий уход. Когда мы входили в гостиную, общую для всех пациентов, Ги сказал: «Дорогая, какой отличный отель! Ты знаешь, что у них тут есть знаменитый ресторан?» Это меня просто сразило. А он прекрасно устроился на новом месте и никогда не вспоминал о том, как мы жили прежде. Спустя три года он скончался. Тогда и началась моя новая жизнь.
Несколько лет назад мы с Тимом сидели на террасе в доме нашей приятельницы в Сан-Мигель-де-Альенде и вдруг заговорили о том, как было бы здорово всю жизнь путешествовать. Хозяйка была в отъезде, и мы уже месяц жили в этом прекрасном доме, построенном в колониальном стиле. После смерти Ги мы с Тимом съехались, потом поженились и то жили на калифорнийском побережье, то путешествовали. Когда мы заговорили о том, что хотели бы делать дальше, в уличном камине что-то затрещало и оттуда, словно салют, вырвался сноп искр.
Я уже довольно долго обдумывала один деликатный вопрос, и сейчас был отличный момент его обсудить. Мне должно было исполниться семьдесят лет – это серьезная дата. Я уже определенно прошла период зрелости, и хотя по-прежнему была здоровой и бодрой, все равно вряд ли бы прожила еще столько же. День рождения приближался, и мое беспокойство и недовольство собой росли, ведь в мире оставалось еще столько мест, которые я хотела, но так пока и не смогла увидеть! Причем я мечтала не просто провести там неделю-другую как турист, я хотела пожить в этих местах по-настоящему! И вдруг я поняла, что самым серьезным препятствием для осуществления этой мечты были наш большой дом и связанные с его содержанием расходы. Мы были привязаны к дому и не могли уехать сразу на много месяцев. Я не хотела поднимать эту тему еще и потому, что наши отношения с Тимом начались недавно и я опасалась, что он подумает, будто рядом с ним я недостаточно счастлива.
Но в тот вечер в Сан-Мигеле я не сдержалась. Вдохнула поглубже и сказала:
– Знаешь, Тим, ты, пожалуйста, не обижайся, но я должна тебе сказать… Мне не нравится жить в Пасо-Роблес. И дело не в тебе, клянусь: просто я поняла, что хочу еще столько всего увидеть, пока не состарилась совсем! Я пока не готова отказаться от путешествий, и трехнедельных поездок мне мало. Давай подумаем, как бы нам побольше времени проводить в новых местах.
Я даже закрыла глаза, чтобы не видеть выражения его лица. Я боялась, что он поймет меня неверно, что решит, будто наша с ним жизнь меня в чем-то не устраивает.
Но он вдруг рассмеялся:
– Бог ты мой, да мы думаем об одном и том же! Я тоже уже который месяц про это думаю, но боялся, что ты решишь, будто я выжил из ума! Мне казалось, ты и слышать не захочешь о том, чтобы оставить дом и внуков!
Я не верила своим ушам! Вот так мы и начали строить планы. Мы решили прекратить быть просто пенсионерами и найти способ путешествовать по всему миру, чтобы наконец увидеть то, что давно уже числилось в наших списках желаний. Было уже поздно, но спать совсем не хотелось: мы все говорили, строили планы: куда поедем сначала, куда потом, как мы все это сделаем, и так далее. Давно нам не было так весело и легко! То, что мы оба, оказывается, мечтали исследовать мир, а не сидеть дома, казалось чудом. Теперь все было нам по плечу. Я уже представляла, как мы идем по рядам с душистыми помидорами на итальянском рынке, как гуляем по темным и загадочным базарам Марракеша; я видела себя на французской ферме: я взбиваю суфле, а Тим открывает бутылку местного белого вина с ярким свежим ароматом. Казалось, нам был дан шанс наверстать все, что мы упустили и не пережили вместе.
К утреннему кофе мы приступили, вооружившись большим желтым блокнотом: за ночь до нас дошло, что фантастические идеи следует превратить в финансовый план. Все наши мечты о прекрасном завтра, ради которого мы и работали всю жизнь, нужно было привести в соответствие с тем, что нам удалось к этому моменту скопить. Мы не особенно богаты, но у нас был отличный финансист, который управлял нашими небольшими сбережениями и аккуратно их инвестировал. Эти-то ежемесячные чеки – результат инвестиций, – да еще пенсионные выплаты и были нашим регулярным доходом.
* * *
Мы боялись, что нашего скромного бюджета не хватит, поэтому составили список всевозможных расходов. И получилось, что наших ежемесячных доходов явно недостаточно. А потом мы пересмотрели расходы: что, если мы будем жить за границей, арендуя квартиру или дом? Разница оказалась потрясающей. То есть, продав дом, мы могли бы с комфортом жить почти в любой стране мира.
Все это было прекрасно, но готовы ли мы были пойти на такой риск? Что это вообще за жизнь без постоянного дома, без привычной кровати, без возможности разложить свои вещи на знакомые места после долгой поездки? Понравится ли нам в течение многих лет жить в чужих домах? Как мы будем себя при этом чувствовать? Не разрушит ли стресс, связанный с необходимостью переезжать несколько раз в год, наш прекрасный брак, которому многие так завидовали? Не прекратят ли наши четыре дочери вообще с нами общаться? Ведь они и так считают нас чудаками после того, как мы объехали чуть ли не всю страну в поисках места, где хотели бы вместе состариться! Готовы ли мы жить в условиях постоянной неопределенности, за пределами нашей привычной зоны комфорта, вдали от родных и друзей? Но в конце концов мы сказали себе: другой такой возможности уже не будет. Теперь или никогда! И мы решили, что готовы к трудностям и хотим опробовать эту революционную идею.
А потом нужно было разобраться с деталями: с кем оставить собаку, куда деть мебель, как распорядиться машиной? Что сохранить, а что выбросить? И простят ли нас родные за то, что мы хотим уехать так далеко и надолго? И Тим, и я были со своими детьми в очень близких и теплых отношениях, и мы не могли даже представить, как сообщить им о нашем решении – все было так сложно, что мы решили отложить разговор на эту тему. Вместо этого мы стали рассуждать о маршруте, о том, как заводить новых друзей, какая нам понадобится страховка, и о массе других вещей, которые нам придется обдумывать и изучать еще несколько месяцев. А когда нам стало казаться, что мы уже почти все решили и подготовили, возник вопрос: «А с почтой что делать, куда ее пересылать?! У нас же не будет адреса!»
– Вот именно, – сказал Тим со свойственным ему спокойствием. – Дальше пойдем налегке!
И с этих слов началось наше головокружительное приключение. Нам предстояло пожить в небоскребе в Буэнос-Айресе; в тихом загородном поместье в городке Сан-Мигель-де-Альенде в Мексике; в крошечной квартирке с видом на Голубую мечеть и Мраморное море в Стамбуле; в прекрасных апартаментах с большой кухней всего в нескольких кварталах от Сены в Париже; на небольшой вилле с видом на Флоренцию; в средневековом трехэтажном доме без лифта во французском городке Ла-Шарите-сюр-Луар; в однокомнатной квартире с роскошным балконом и видом на Темзу в Лондоне; в пригороде Дублина, в особняке в георгианском стиле, которому было триста лет и из окон которого видно Ирландское море; в отделанном яркими плитками двухкомнатном риаде – традиционном марокканском доме – в Марракеше; в домике на берегу моря недалеко от Лиссабона в Португалии.
Самое замечательное в этой истории заключается в том, что нам нигде не нужно было в быстром темпе осматривать достопримечательности. Устроив свою жизнь таким образом, мы получили самое ценное, что есть в мире, – время. Мы же вовсе не были туристами. На время мы становились местными в любом из мест, где бросали свои чемоданы. Мы освободились от своего дома, и теперь наше жилье там, где мы. Откуда нам было знать, какие нас поджидают приключения?
Глава 1
Собираем вещи
После той изменившей нашу жизнь поездки в Сан-Мигель мы вернулись в Калифорнию полные решимости немедленно реализовать все наши планы. Оставалось принять несколько важных решений – и все, мы готовы отправляться в путь!
Но стоп, не так быстро! Тим и я по знаку зодиака Весы, наши дни рождения в октябре. Астрологи считают, что таким, как мы, крайне сложно принимать решения. К счастью, нас обоих можно считать астрологическими аномалиями, так как иногда мы как раз даже слишком легко принимаем серьезные решения. Нам случалось покупать машины после нескольких минут раздумий и дома после первого же осмотра (неудивительно, что дети считают нас обоих взбалмошными). Мы решили пожениться, не раздумывая ни минуты. И решение продать дом, чтобы несколько лет путешествовать по свету, тоже пришло очень быстро. Наш дом в каком-то смысле помог нам: его купили в первый же день, и это при падающем рынке! Теперь мы точно не могли позволить какой-то астрологии помешать нам начать новую жизнь!
И вот как мы двигались: отсюда туда… Оттуда вон туда… И дальше.
Мы хотели провести время в Париже, не спеша открыть Ирландию, найти квартиру во Флоренции, попробовать пожить в Португалии – то есть стать совершенно свободными! Как я уже говорила, мы быстро поняли, что вряд ли сможем позволить себе просто закрыть дом и уехать на несколько месяцев. В таком случае пришлось бы платить за его содержание, а ведь большой и пустой дом обязательно станет приманкой для каких-нибудь темных личностей. И потом, без денег от продажи дома мы мало что могли бы себе позволить. А вот если с умом вложить вырученные от продажи деньги, то регулярный доход от инвестиций позволит нам жить без особых забот.
Наш финансовый консультант согласился с идеей продать дом и инвестировать полученные деньги – вместо того чтобы ждать, пока рынок недвижимости, рухнувший в 2007 году, восстановится. За это время мы бы окончательно состарились!
После продажи дома пути назад уже не было. Мало того: покупатели дали нам всего 45 дней на то, чтобы мы освободили помещение, и это нас только подстегивало.
На следующий день после продажи дома я в 6 утра застала Тима в кабинете, за компьютером.
– Дорогой, ты что? Еще даже не рассвело.
Не поднимая головы, он ответил:
– А ты знала, что доплыть из Майами в Рим на обратном круизном рейсе можно всего за 2300 долларов на двоих? Это дешевле, чем на самолете, и на две недели нам гарантированы комната и еда! В будущем году такое судно пойдет из Форт-Лодердейла1
Форт-Лодердейл – курортный город на восточном побережье Южной Флориды. Прим. ред.
В Рим. Может, забронируем?
Не спит, уже работает! Мой дорогой любящий муж!
– А что это вообще такое – обратный рейс? – спросила я, мечтая о чашке кофе. У меня даже голова кружилась.
– Понимаешь, круизные компании дважды в год перегоняют свои суда из одной части света в другую, и на эти рейсы они продают места по очень хорошим ценам. Насколько я понимаю, сервис на этих рейсах практически такой же, как и на обычных круизах, а цена чуть ли не вполовину ниже, – пояснил он, улыбаясь. – На носу или на корме?
Похоже, я еще не совсем проснулась и не верила своим ушам.
– Подожди-ка, милый, ты вообще в круизе был когда-нибудь? У тебя же клаустрофобия, и мы оба терпеть не можем скуку. Да, мы оба довольно общительны, но компанию себе выбираем тщательно. Как тебе вообще пришло в голову провести две недели в плавучем отеле?
Моя голова отказывалась с этим справляться – мне срочно нужен был кофе.
Тим отправился за мной в кухню.
– Слушай, я понимаю, риск есть, но раз уж мы все это затеяли, давай попробуем весной. Не понравится – так будем знать и в следующий раз выберем самолет. Ты только глянь на эти каюты!
Он повел меня назад к компьютеру, но мне вовсе не хотелось находиться на гигантском судне и ждать, пока оно прибудет в Рим. А также любезничать за ужином с незнакомыми людьми, которые уже приняли несколько коктейлей. Не говоря уж о жутких шоу вроде «Варьете “Айсберг”» или еще каких-нибудь музыкальных представлениях, которые обычно устраивают на круизных лайнерах, или о турнирах по игре в бинго среди пассажиров – все это совершенно не в моем вкусе. Откровенно говоря, мои представления о морских круизах основаны лишь на впечатлениях от одной трехдневной поездки в Мексику, где все напились, и я точно не хотела повторения. А две недели такого веселья я бы точно не выдержала.
Тим аккуратно пытался возразить, потому что, как обычно, он уже все исследовал и готов был ответить на любое мое возражение еще до начала разговора. (Я благодарна Тиму за его способность всегда иметь ответ на любой вопрос.)
– На этом корабле не будет торжественных ужинов, дорогая. Мы можем есть у себя в каюте, если не захотим ни с кем общаться. Или можно попросить отдельный столик в ресторане. И совершенно не обязательно смотреть все эти представления вроде «Жанна д’Арк на льду».
Знакомьтесь с Тимом Мартин, уникальным турагентом! Он показал мне массу прекрасных фотографий круизных лайнеров: салоны красоты, три бассейна, роскошные виды из окон ресторанных залов, улыбающиеся пассажиры, пьющие в шезлонгах прохладительные напитки… В общем, он меня убедил и к обеду уже забронировал каюту в носовой части гигантского белого лайнера. Наши мечты становились реальностью. И одновременно, как я начинала понимать, менялось наше отношение к окружающей действительности.
Вскоре Тим так погрузился в планирование, что тратил на это почти все время. Он постоянно думал об этом. Даже стоя за билетами в кинотеатр, он вдруг обнимал меня и говорил: «Эй, а ты знаешь? Оказывается, в Португалии можно арендовать квартиру прямо на берегу океана меньше чем за 1800 долларов в месяц! Там мы можем провести март». Тим искал компромисс между важными факторами: временем, погодой, нашими желаниями и финансовыми вопросами. Он тратил много времени, использовал весь свой опыт, и когда я согласилась на круиз, всякие хитрости касательно долгосрочной аренды квартир должны были превратиться в обязательную часть нашей жизни.
Но сейчас немедленного решения требовали более срочные дела. Нам нужно было не только избавиться от вещей, найти новых хозяев для собаки и разобраться с разными мелочами вроде банковских счетов, пересылки почты, диспансеризации и прививок, выбора подходящей одежды. Мы еще должны были получить соответствующие документы для заграничных поездок – первым делом в Мексику и Аргентину. А по поводу вещей нам предстояло решить, какие из них продать, отдать или отправить на склад, а что взять с собой. И все это за сорок пять дней! Любой бы запаниковал, не только парочка нерешительных Весов!
* * *
Прежде чем продолжить, я хочу предупредить всех, кто подумывает попробовать наш стиль жизни, быть готовыми к тому, что время от времени вам придется переживать эмоционально трудные моменты. Наш путь хоть и полон приятных событий, но он определенно не для слабаков.
Отказаться от собственного дома – это почти как взрослым опытным людям решиться вступить в брак и начать совместную жизнь. Все сводится к простому вопросу: «Как нам избавиться от всех твоих вещей, чтобы освободить место для моих?» Расставаться с вещами, которыми ты дорожил, но которые при этом не особенно и нужны, очень непросто. Через полтора месяца (надеюсь, у вас будет больше времени!) нам предстояло отринуть прошлое и начать новую жизнь, поэтому отправлять на склад всю мебель и все вещи было просто неразумно и дорого. Кроме того, мы предвкушали новый старт – после того, как наконец попутешествуем и вновь осядем в одном месте. И мысль о том, что тогда можно будет купить новую современную мебель, помогала мне отказываться от старых любимых вещей.
Помогала, но все же мне было нелегко. И тут я вам расскажу целую историю.
В начале нашей с Тимом совместной жизни мы часто переезжали в поисках места, где нам захочется жить до конца своих дней. Мы пробовали и Огайо, и Северную Каролину, однако потом вернулись в Калифорнию. При переездах приходилось оставлять книги, одежду, другие привычные вещи, ведь все не увезешь.
На этот раз нам предстояло принять куда более серьезные решения. Почти все, что у нас было, нужно было раздать или продать. Мы поклялись друг другу, что не станем арендовать складское помещение размером больше чем три на четыре метра. Но такой склад забить очень просто, поэтому нам пришлось научиться сортировать вещи. Вначале мы пробовали сортировать их по комнатам, но вскоре дом превратился в полный хаос. Получилось четыре огромные кучи: «на склад», «отдать», «выбросить», «с собой». И по каждой нужно было принять окончательное решение. Сорок пять дней неумолимо близились к концу.
Однажды я застала Тима в гараже – он стоял и смотрел куда-то в угол; в одной руке моток скотча, у ног коробка.
– Чем занимаешься? – спросила я.
Он по-прежнему молча смотрел на кучу старых CD. Многие были связаны с его успехами в музыке, напоминали о важных этапах в карьере. На некоторых были песни, которые он сам написал.
– Я думал, может, Элвин (дочь Тима, которая жила в Техасе и тоже увлекалась музыкой) захочет забрать их. Все равно это есть на моем айподе, – пробормотал он.
Он заставил себя улыбнуться, но я заметила, как дрогнули его губы, когда он положил в коробку диск своего любимого Пресли.
Каждый день мы собирали коробки и мешки для благотворительного фонда. И каждый день Тим отвозил полные багажники разных полезных вещей. А на арендованный склад мы отправляли то картины, то кухонную утварь – я знала, что все это нам понадобится, но позже. Иногда казалось, что за ночь вещей прибавилось: вроде эту комнату опустошили, а в ней опять полно вещей! Хотя я готова поклясться: тут вчера уже ничего не было! Откуда же все взялось?
И все же вещи довольно быстро находили себе новых хозяев в лице наших друзей и соседей. Дети забрали почти всю крупную мебель и предметы старины. Мы гордились собой.
Однако нам еще предстояло принять сотни самых разных решений. Однажды я влетела в кабинет, где Тим вел отчаянную переписку с владельцем квартиры в Стамбуле, пытаясь договориться об условиях аренды. На мне была роскошная тяжелая юбка золотисто-медового цвета с косо срезанным подолом. Юбка эта весила килограммов пять и занимала чуть ли не половину шкафа. Тим покачал головой:
– Дорогая, ты выглядишь потрясающе! Но мне кажется, во Флоренции в середине июля тебе это не пригодится.
Жаль, но пришлось отложить юбку в ворох вещей с надписью «подарить». Туда же отправилось и отличное кашемировое пальто Тима: носить такое можно на Манхэттене, а в турецком Измире в нем точно будет жарковато. Мы ни разу не пожалели об этих решениях.
Все начинало получаться. Куча вещей в гараже уменьшалась, вырисовывались планы поездок, мы меньше нервничали. Мы преодолели все сложности срочного погашения кредитов, пережили продажу дома, стоически переносили приступы паники. Но в целом были невероятно счастливы. После того как я потеряла Ги, союз с Тимом стал для меня настоящим подарком небес. А теперь нам предстояло вместе отправиться в путь, увидеть разные интересные места, пережить приключения. Исполнялись мои самые смелые мечты. Я не могла дождаться, когда наконец закончатся все скучные приготовления и начнется самое интересное.
Как-то раз мы с Тимом столкнулись в холле: он нес огромную кипу книг и бумаг, я шла в другую сторону по какому-то срочному делу. Он поймал мой взгляд, бросил книги и обнял меня. Мы оба засмеялись от переполнявшего нас обоих радостного возбуждения. Мы действительно ДЕЛАЛИ это!
Среди всей этой радостной суеты было одно невеселое дело – найти новый дом для Спарки, нашего полуторагодовалого джек-рассел-терьера. Подобрать новых хозяев для собаки – это почти как найти себе партнера, и, как правило, рекомендации друзей здесь очень помогают. Мы попросили о помощи всех, кого знаем, и нашлись знакомые друзей, которые захотели взять нашу собаку. У них было уже пять терьеров, и они были не прочь завести еще одного. Я никогда не понимала таких людей: если бы у нас было шестеро подобных непосед, мы бы точно спятили! Но эти люди, похоже, любили такую суету. Спарки сразу же отлично вписался в шумную компанию. Сейчас он живет в прекрасном поместье с виноградником и проводит дни, охотясь на ящериц и змей.
Список проблем не ограничивался организацией отъезда, и прощание со Спарки было вовсе не единственным грустным моментом, который мы все откладывали. Когда мы наконец-то набрались смелости и рассказали о наших планах, четыре дочери выслушали нас в гробовом молчании. Мы прекрасно понимали их беспокойство и опасения. К счастью, поразмыслив, все они полностью поддержали нашу идею и смогли искренне порадоваться за нас.
Друзья и родственники тоже были шокированы, но потом они начали задавать вопросы, которых мы и ожидали. Например, некоторые беспокоились о том, что будет, если один из нас заболеет или получит травму. Если не вдаваться в подробности (а мы, конечно, в деталях обдумали действия в случае подобных неприятностей), мы отвечали, что: 1) мы и в Калифорнии можем заболеть или получить травму и 2) хоть в Португалии, хоть в Пасо-Роблес будем действовать одинаково – обратимся к врачу или в больницу и решим проблему. После длительных репетиций наши ответы звучали довольно убедительно, и вскоре близкие начали нас подбадривать и поддерживать или хотя бы делать вид, что все нормально, хотя в душе, может, и считали нашу идею сумасшедшей.
Мы и сами временами сомневались в этой затее. То есть сомнений в том, что новая жизнь будет прекрасной, не было, но все же составление плана и подготовка переездов требовали от нас и ясного видения цели, и упорства. И смелости. А мы то и дело сомневались. Мы очень хотели поскорее уехать, но и очень волновались. Нам постоянно нужно было напоминать себе, что это наша жизнь, что, учитывая наш возраст, второго шанса у нас может и не быть. А отдохнуть успеем, когда бросим кочевую жизнь.
Очень сложно оказалось убедить друзей и близких, что можно отправиться в такое путешествие и при этом не разориться. «Видите ли, – отвечали мы тем, кто, не задавая прямого вопроса, все же пытался выведать, во сколько нам все это обойдется. – Если вы живете такой вот кочевой жизнью, то не так уж важно, сколько именно у вас денег. Очень простая арифметика: нужно оценить размер текущих расходов, а потом выяснить, во сколько обойдется проживание в каждом из новых мест, добавить стоимость переезда и сравнить эти два числа. Затем скорректировать расходы, если нужно. Если у вас много денег, вы где угодно сможете жить в комфорте. Если же денег не так много, возможно, придется снимать квартиру поменьше или почаще готовить ужин дома, а не ходить в кафе. Но в любом случае получится путешествие.
И сейчас мы время от времени встречаем людей, которые, узнав о нашем образе жизни, принимают оборонительную позицию, как будто наши решения каким-то образом угрожают их привычному существованию: «Да я бы никогда не отказался от мебели, собаки, машины, своего…» (далее додумайте сами). Иногда приходится объяснять, что такая лишенная покоя жизнь, как наша, и правда годится не всем. Но именно сейчас и именно для нас она оказалась идеальной. Мы рассказываем о своей необычной жизни не для того, чтобы кто-то вдруг решил радикально изменить свою. Мы просто хотим показать, как это здорово – расширить свой горизонт, какой бы способ вы для этого ни избрали. Кому-то достаточно просто съездить в соседний город, найти новых друзей или заняться чем-то необычным.
Всякий раз, рассказывая о своих планах, мы немного нервничали, потому что не знали, как отреагируют наши собеседники, но потом поняли, что реакция почти всегда одна и та же: вначале нам не верят, потом начинают задавать вопросы, потом радуются за нас, а то и завидуют. Видя такое отношение, мы лишний раз убеждались, что и вправду делаем что-то невероятное, и с еще бо́льшим энтузиазмом готовились прыгнуть с воображаемого обрыва.
HOME SWEET ANYWHERE
How We Sold Our House, Created a New Life, and Saw the World
Издано с разрешения Lynne Martin c/o Kleinworks Agency and Dana Newman Literary и литературного агентства Nova Littera SIA
Правовую поддержку издательства обеспечивает юридическая фирма «Вегас-Лекс»
© Lynne Martin, 2014. All rights reserved
© Russian translation rights arranged through Kleinworks Agency, 2015
© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2015
Введение
Умные люди не прогуливаются без дела по мосту Колумбия возле государственной границы Соединенных Штатов Америки в техасском городе Ларедо.
Но вышло так, что одним прекрасным июньским утром мы с Тимом, моим мужем, именно там и оказались: мы с нетерпением поджидали хоть кого-нибудь, кто мог бы объяснить нам, как, не нарушив закон, пересечь границу с Мексикой. Эмигранты, которым приходилось переходить границу в Ларедо, советовали нам двигаться по мосту, а не по многолюдному основному пограничному переходу, где то и дело собираются толпы, а иногда и вообще вспыхивают перестрелки между наркоторговцами и пограничниками. Но в малоприятной гостинице, в которой мы остановились, нам не объяснили толком, как попасть на этот мост. В результате мы тронулись в путь чуть ли не на рассвете, и уверенности в том, что мы движемся в правильном направлении, у нас не было. Через город шла новенькая автомагистраль, но на карте ее еще не обозначили. Google тоже не помог. Стоит ли говорить, что мы нервничали!
Прошлым вечером мы засиделись допоздна, потому что пытались разобраться с маршрутом при помощи айфонов и компьютеров. Нам предстояло провести в дороге около десяти часов (да и то если не случится ничего непредвиденного). Нужно было все спланировать очень четко: пересечь границу как можно раньше – до основной толпы, – а оттуда уже добираться до города Сан-Мигель-де-Альенде в предгорьях Центральной Мексики. Попасть туда следовало до наступления темноты – в темное время суток умные люди по Мексике не разъезжают.
Наконец-то на пограничном посту появились люди! Мы вошли внутрь – сотрудники оживленно обсуждали, кто как провел выходные. Мы неуверенно подошли к стойке и достали все наши бумаги. Офицер, явно недовольный тем, что мы прервали такой приятный разговор, едва взглянул на документы, получил несколько сотен долларов по тарифу за ввоз автомобиля, поставил в паспортах едва различимую печать и предложил подождать, когда нас пригласят для досмотра.
Мы подождали. К нам подошла сотрудница таможни. Наша машина была доверху набита личными вещами и подарками для мексиканских друзей (впрочем, подарки мы постарались получше спрятать, чтобы избежать дополнительных сборов). Подробный досмотр показался сотруднице таможни слишком утомительным: она задала нам пару вопросов и отпустила.
Таким образом, мы преодолели последнюю преграду, отделявшую нас от новой жизни.
Мы начинали долгое путешествие ко всем тем местам на Земле, которые давно хотели увидеть. Долгие годы мы мечтали об этом, и вот наконец тронулись в путь! Мы – я и мой муж Тим – отказались от дома, от всего привычного и заново, спустя тридцать пять лет после первой встречи, обретали друг друга.
Мы познакомились еще в 1970-х, и тогда наш двухлетний бурный роман закончился болезненным разрывом – мы оба еще не были готовы к серьезным отношениям. Тим, поэт и неотразимый красавец, жил тогда в Голливуде свободной богемной жизнью, не беспокоясь по поводу стабильных источников дохода. Я же была целеустремленной высокой блондинкой, успешно строившей карьеру в области связей с общественностью. Мы оставались друзьями, даже когда у каждого из нас появились семьи и дети. Потом мой брак подошел к концу, семейная жизнь Тима тоже исчерпала себя, мы, так уж случилось, встретились вновь и… снова без памяти влюбились друг в друга. Мы провели вместе два прекрасных года, но у меня были две дочери и дом-ранчо в долине Сан-Фернандо, и я не находила ни сил, ни смелости, чтобы решиться выйти замуж за Тима и отправиться с ним, так сказать, в свободное плавание. Хотя отчаянно хотела, чтобы мы были вместе и уже никогда не расставались.
Спустя тридцать пять лет после нашей первой встречи я открыла Тиму дверь своего дома. Он позвонил перед этим, сказав, что собирается приехать в Камбрию – деревню на калифорнийском побережье, где я жила последние пятнадцать лет. Того, что произошло потом, я никак не ожидала. Я была уверена, что наши отношения давно ушли в прошлое, стали воспоминанием. Согласившись встретиться и поболтать, я твердила себе, что он – просто давний возлюбленный, а теперь хороший друг, не более.
Но все вышло иначе. Я увидела его – и словно не было этих долгих лет. Я знала, что он принадлежит мне, а я – ему. Так что все было совсем не так легко и невинно, как я думала.
– Я так рада тебя видеть, Тим! – сказала я, улыбаясь.
И тут из расположенной внизу студии раздался голос:
– Кто это там?
Голос принадлежал моему мужу Ги. Он был известным художником-иллюстратором. У нас было все, чего только можно пожелать: счастливый брак, комфортная жизнь в достатке, идеальный сад, отличная кухня, студия для работы, огромная гостиная… Все прекрасно, если б не одно обстоятельство: у Ги была болезнь Альцгеймера, которая быстро прогрессировала.
Тим приехал в один из тех дней, когда Ги был в полном сознании. Мы поболтали на террасе, любуясь Атлантическим океаном, видневшимся сквозь редкие прибрежные сосны. Как оказалось, Тим уже несколько лет вел спокойную жизнь: у него был небольшой бизнес по производству электроники – ничего общего со звездным прошлым. Он рассказывал интересные истории о музыкальной индустрии; разговор шел легко и непринужденно, пока Тим не обмолвился, что его двадцатилетний брак распался. И тут мой тщательно выстроенный мир покачнулся.
Прощаясь, мы, как и положено старым друзьям, обнялись и слегка коснулись друг друга щеками. О чем тут можно было говорить? Время снова работало против нас!
И изменить тоже ничего было нельзя. Ги требовалась вся моя любовь и преданность, да и мое сердце по-прежнему принадлежало ему. Мы с Ги любили друг друга целых двадцать лет, все это время я занималась семьей и исполняла при нем роль музы, а он строил успешную карьеру художника. Было невероятно мучительно наблюдать, как Ги постепенно теряет разум. Я должна была поддерживать мужа, но забыть Тима я тоже не могла. Мне было страшно. Меня бросало из крайности в крайность: от отчаяния к ликующей радости. Я была влюблена!
Потом стало совсем тяжело. Ги все больше погружался в прострацию, и доктор посоветовал поместить его в специальную клинику – ради его же безопасности. Я больше не могла обеспечивать ему соответствующий уход. Когда мы входили в гостиную, общую для всех пациентов, Ги сказал: «Дорогая, какой отличный отель! Ты знаешь, что у них тут есть знаменитый ресторан?» Это меня просто сразило. А он прекрасно устроился на новом месте и никогда не вспоминал о том, как мы жили прежде. Спустя три года он скончался. Тогда и началась моя новая жизнь.
Несколько лет назад мы с Тимом сидели на террасе в доме нашей приятельницы в Сан-Мигель-де-Альенде и вдруг заговорили о том, как было бы здорово всю жизнь путешествовать. Хозяйка была в отъезде, и мы уже месяц жили в этом прекрасном доме, построенном в колониальном стиле. После смерти Ги мы с Тимом съехались, потом поженились и то жили на калифорнийском побережье, то путешествовали. Когда мы заговорили о том, что хотели бы делать дальше, в уличном камине что-то затрещало и оттуда, словно салют, вырвался сноп искр.